Василий Головачев - Реликт (том 2) [Книги 4–6]

— Я думала, ты меня бросил…

— Не надейся. Если только сама не сбежишь. Правда, сбежать тебе не удастся, везде найду.

— Особенно не задавайся, файвер, а то становишься похожим на Хинна. Что-нибудь узнал?

Ставр не стал уточнять, откуда Видана знает о файверах. Кислорода он не нашел, как и защитных костюмов с энергоресурсом и НЗ, а продержаться в этом состоянии девушка долго не могла.

— Судя по моим впечатлениям, нас выбросило на родину гуррах. Метро стоит на территории какой-то базы или военного городка. Все цело, но оборудование очень древнее. Самих кайманоидов не видно, однако кое-какая автоматика работает. Единственный шанс выжить — убраться отсюда тем же путем, на метро.

— Похоже, я останусь тут… навсегда…

— Держись, малышка! Выкарабкаемся.

— Нечем… дышать… хочу…

Ставр некоторое время раздумывал, что делать, потом решительно привлек Видану к себе. Костюм не только защищал его от внешних воздействий, но и снабжал тело кислородом. Надо было сделать так, чтобы он поработал на двоих, насытил кровь Виданы кислородом хотя бы на некоторое время.

Объяснить костюму его задачу удалось со второй попытки, лишь после того, как девушка потеряла сознание и не отреагировала на электроразряд, сопровождавший его прикосновение к ее коже. А уже через четверть часа Видана очнулась, почувствовав себя значительно лучше. Мгновенно поняла, что произошло, и крепче прижалась к телу Ставра, прошептав:

— Ты — идеальная перина!..

Ставр представил, как они выглядят со стороны, и фыркнул: скафандр растянулся, закутал обоих, образовав нечто вроде спального мешка, и теперь они были похожи на двухголовое существо без ног и рук.

Еще через несколько минут Видана поцеловала Ставра:

— Ты идеальный адаптоген! Мне уже лучше, давай я встану. Если доберемся до дома, попрошу у Грехова такой же костюмчик. Или его может носить только файвер?

Ставр скомандовал скафандру занять стандартное положение, осторожно снял девушку с себя и встал.

— Откуда ты знаешь о файверах?

— Слухом земля полнится… от Пайола Тота, отца Яна. Ну что, начнем искать выход? — Голос у девушки был бодрый, но Ставр видел, что ей все еще плохо. Следовало поторопиться.

Они обследовали территорию базы гуррах, судя по виду — законсервированной для каких-то целей пару сотен лет назад, но полезного для себя ничего не нашли, кроме оружия. Этого добра здесь хватило бы на вооружение целой армии. Но ни запасов кислорода, ни съестных припасов обнаружить не удалось, кайманоидам они были без надобности. Судя по той информации, которую удалось наскрести, гуррах действительно были аммиачными существами: они пили аммиак, дышали азотом и выдыхали циан. Правда, азота в атмосфере почти не осталось, на девяносто процентов она состояла из циана, метана и водорода, и этот факт вполне объяснял причины бегства гуррах со своей загаженной, мертвой планеты.

У Ставра мелькнула было мысль попытать счастья в других районах планеты, благо некоторые из летательных аппаратов базы имели неизрасходованный ресурс и могли передвигаться в радиусе нескольких сотен километров, но Видана быстро слабела, хотя и пыталась бодриться, поэтому пришлось заняться аппаратурой гуррахского метро вплотную.

Принцип действия метро кайманоидов ничем не отличался от земного, разве что техническое воплощение было иным. Стеклянистая масса, например, в которой застряли люди после финиша, оказалась аварийной компенсационной подушкой, пришедшей почти в полную негодность из-за старости и сработавшей чудом. Остальное оборудование тоже было уникальным, отличаясь от земного по многим параметрам, но метро работало, имело независимый источник энергии, и Ставр сделал вывод, что гуррах оставили его в качестве запасного пути для отступления. Каким образом произошло пересечение «струн» земного и кайманоидского метро, оставалось загадкой, решать которую надо было не здесь, а на Земле.

Ставр обследовал все, что мог, влез даже в систему компьютерного запуска метро, однако так и не сумел установить координаты ближайшей точки выхода. Они могли с равной вероятностью выйти не только на Земле, но в любом другом районе космоса, где стояли станции гуррах-метро, в том числе в резиденции эмиссара. Но выбора у них не было, Видана теряла сознание все чаще, не помогали и сеансы энергопереноса. Надо было рисковать. Хотя Железовского разыскать так и не удалось.

Бросив последний взгляд на мрачный пейзаж снаружи — базу окружало оранжево-голубое болото с тысячами струек испарений, над головой нависало серое небо, из которого свисали такие же серые струи тумана, — Ставр шагнул обратно в здание метро. Подхватил Видану на руки, приказал скафандру закутать их обоих и привел в действие автоматику пуска.

С гулким ударом гонга под ногами распахнулась звездная бездна…

Файвер

Галена Белянова, мать Виданы, поседела за ночь. Потерявшая в течение короткого времени мужа и дочь, она не смогла сдержать чувств, и Забаве с трудом удалось успокоить ее известием, что возможен другой вариант исчезновения влюбленной пары. Правда, сама Забава в этот вариант не верила, в отличие от Прохора Панкратова, который надеялся на чутье сына и его возможности файвера. Может быть, молчаливое присутствие в доме Панкратова-старшего и помогло Галене прийти в себя. К тому же у ее постели постоянно дежурили женщины — Забава, Анастасия Демидова, подруги Галены.

Мужчины собрались на другой половине дома, располагавшегося в джунглях Мадагаскара и принадлежащего приятелю Железовского, который большую часть времени проводил в космосе. Молчали, перекидываясь редкими фразами в ожидании Аристарха, Прохор, Ратибор Берестов, Пауль Герцог. По треку «спрута-3» часто проходили сообщения, касающиеся всех, и тогда в комнате устанавливалась тишина.

Жизнь продолжалась, человечество по большей части все еще не догадывалось о приближающейся катастрофе и жило своими радостями и огорчениями, не желая прислушиваться ни к голосу разума, ни к голосу чувств, руководствуясь инстинктами и внедренной в сознание мыслью, что во всех бедах виноваты интраморфы.

Железовский появился не один, а с Мальгривом. Бывший шеф «контр-2» стал главой аналитического центра «контр-3» и выглядел, как и прежде, флегматично-благодушным дядюшкой, который доволен всем на свете, и прежде всего собой. Аристарх сразу прошел к невестке, а Джордан в гостиную. Поздоровался, оглядел всех, наткнувшись на физически ощутимый взгляд Панкратова, ответил на невысказанный вопрос: